Читать книгу "Одна в Париже - Джоджо Мойес"

– Доброе утро. Я хотела узнать, могу ли я… Словом, мне нужно поменять билет на «Евростар».

– Так вы хотите, чтобы я позвонила в «Евростар»?

– Будьте любезны. Мне надо сегодня быть дома. Э‑э‑э… семейные обстоятельства.

Лицо француженки остается бесстрастным.

– Конечно.

Она берет билет, набирает номер и что-то тараторит по-французски. Нелл машинально проводит рукой по волосам, затем протирает глаза.

– Самое раннее, что они могут предложить, – пять вечера. Это вас устроит?

– А пораньше нельзя?

– Утром у них были места на ранние поезда, но сейчас до пяти все забито.

Нет, ну надо же быть такой идиоткой, чтобы все на свете проспать!

– Отлично!

– И вам придется купить новый билет.

Нелл смотрит на свой билет, который протягивает ей администраторша. Ну да, здесь черным по белому написано: «ВОЗВРАТУ НЕ ПОДЛЕЖИТ».

– Новый билет? И сколько он стоит?

Француженка что-то говорит в телефон, потом прикрывает трубку рукой:

– Сто семьдесят восемь евро. Ну что, вам бронировать?

Сто семьдесят восемь евро. Около ста пятидесяти фунтов.

– Хм… Знаете что? Мне надо кое-что утрясти. – Нелл берет билет, не осмеливаясь посмотреть француженке в лицо. Она чувствует себя ужасно глупо. Ну конечно, дешевый билет возврату не подлежит. – Большое вам спасибо. – Она спешит укрыться в тишине своего номера и не обращает внимания на оклики администраторши.

Нелл сидит на краешке кровати и вполголоса чертыхается. Итак, она может или отдать половину своего недельного заработка, чтобы вернуться домой, или задержаться еще на ночь, чтобы в одиночестве пережить наихудший романтический уик-энд на всем белом свете. Конечно, можно сидеть в этой мансардной комнате наедине с французским телевидением, которого ей не понять. А можно сидеть в кафе, стараясь не смотреть на счастливые пары.

Она решает сварить себе кофе, но в номере нет чайника.

– Боже правый! – громко говорит она. И приходит к выводу, что ненавидит Париж.

И именно в эту секунду Нелл видит на полу под кроватью распечатанный конверт, из которого что-то торчит. Она наклоняется и поднимает конверт. Два билета на выставку художницы, о которой она вроде бы что-то где-то слышала. Нелл переворачивает конверт. Должно быть, конверт уронила та американка. И Нелл машинально кладет билеты в карман. Ладно, она потом решит, что с ними делать. А сейчас надо немного подкраситься, причесаться, а затем непременно выпить кофе.

На улице при дневном свете Париж нравится ей гораздо больше. Она идет по улице, пока не находит с виду симпатичное кафе, и заказывает кофе с круассаном. Ежась от холода, Нелл садится за столик на улице рядом с какими-то людьми, которые тоже пьют кофе.

Кофе отменный, а круассан просто объедение. Она записывает в книжке название кафе на случай, если ей захочется вернуться. Оставляет чаевые и возвращается в отель. «Что ж, у меня бывали завтраки и похуже», – думает она. Какой-то пожилой француз при виде Нелл вежливо притрагивается к шляпе, а маленькая собачка останавливается, чтобы сказать ей «привет». Через дорогу она замечает магазин с сумками в витрине и заглядывает внутрь. Таких красивых сумок она еще в жизни не встречала. А сам магазин будто декорации к кинофильму.

Нелл по-прежнему не может решить, что делать. Она идет нога за ногу и спорит сама с собой, записывая в своей книжке все доводы «за» и «против» того, чтобы взять билеты на пятичасовой поезд. Если она уедет на этом поезде, то сможет успеть на вечерний поезд до Брайтона и устроить девчонкам сюрприз. И таким образом спасти свой уик-энд. Она сможет напиться в хлам, и они будут за ней ухаживать. А иначе зачем тогда нужны подруги?!

Однако при мысли, что придется истратить еще сто пятьдесят фунтов на и так провальный уик-энд, у нее падает сердце. И ей вовсе не хочется, чтобы ее первая поездка в Париж закончилась трусливым бегством. Ей вовсе не хочется, чтобы Париж ей запомнился как место, где ее бессовестно кинули и откуда она сбежала домой, даже не увидев Эйфелевой башни.

Она все еще находится в раздумье, когда появляется в отеле, поэтому вспоминает о билетах на выставку только тогда, когда лезет в карман за ключом. Она вынимает конверт.

– Простите? – говорит она администраторше. – Вы, случайно, не знаете, где та женщина, с которой нас вчера вместе поселили? Номер сорок два?

Администраторша перелистывает бумажки.

– Она выписалась прямо с утра. Полагаю… семейные обстоятельства. – Ее лицо остается невозмутимым. – В этот уик-энд у многих возникли семейные обстоятельства.

– Она забыла в номере билеты. На художественную выставку. И теперь я не знаю, что с ними делать.

Нелл протягивает билеты администраторше, та их внимательно изучает.

– Она отправилась прямиком в аэропорт… О, насколько я знаю, это очень популярная выставка. Прошлым вечером о ней говорили в новостях. Люди часами стоят в очереди, чтобы туда попасть. – (Нелл снова смотрит на билеты.) – На вашем месте, мадемуазель, я непременно сходила бы. – Администраторша приветливо улыбается. – Если вы, конечно, можете… Если ваши семейные обстоятельства могут подождать.

– Возможно, я так и сделаю, – отвечает Нелл.

– Мадемуазель? – (Нелл оборачивается.) – Мы не возьмем с вас денег за номер, если вы решите остаться. В компенсацию за доставленное неудобство. – На лице француженки появляется извиняющаяся улыбка.

– О, спасибо большое. – Нелл приятно удивлена.

И она решается. Ведь это всего лишь еще одна ночь. Да, она остается.

Глава 7

Сандрин, бывшая девушка Фабьена, всегда говорила ему, что он встает слишком поздно. И вот теперь, оказавшись в конце очереди, отмеченной знаками «Один час до входа на экспозицию», «Два часа до входа на экспозицию», Фабьен укоряет себя за то, что не проснулся в восемь часов, как, собственно, и планировал.

По идее, ему надо было заскочить к отцу, помочь повесить полки. Но когда Фабьен ехал на своем мопеде по набережной, то увидел указатели и остановился. Он жизнерадостно встал в конец очереди сорок пять минут назад, рассчитывая, что она будет двигаться достаточно быстро. Но в результате ему удалось продвинуться лишь на десять футов. День сегодня холодный, небо ясное, и Фабьен чувствует, что начинает замерзать. Он натягивает пониже шапку и нервно ковыряет землю носком ботинка.

Конечно, он мог просто выйти из очереди и встретиться с отцом, как и обещал. Мог вернуться домой и убрать квартиру. Мог заправить бензином мопед и подкачать шины. Мог разобрать бумаги, что не мешало бы сделать еще несколько месяцев назад. Но поскольку, похоже, никто не собирается покидать очередь, он тоже остается.

А вдруг ему тут станет легче? – думает он. Возможно, сегодня он сделает шаг вперед. И он не сдастся, как всегда, в чем вечно упрекала его Сандрин.